Сергей Есенин - Собрание сочинений в одной книге

«Занеслися залетною пташкой…»

Занеслися залетною пташкойПанихидные вести к нам.Родина, черная монашка,Читает псалмы по сынам.

Красные нити часословаКровью окропили слова.Я знаю, – ты умереть готова,Но смерть твоя будет жива.

В церквушке за тихой обеднейВыну за тебя просфору,Помолюся за вздох последнийИ слезу со щеки утру.

А ты из светлого рая,В ризах белее дня,Покрестися, как умирая,За то, что не любила меня.

Колдунья

Косы растрепаны, страшная, белая,Бегает, бегает, резвая, смелая.Темная ночь молчаливо пугается,Шалями тучек луна закрывается.Ветер-певун с завываньем кликушМчится в лесную дремучую глушь.Роща грозится еловыми пиками,Прячутся совы с пугливыми криками.Машет колдунья руками костлявыми.Звезды моргают из туч над дубравами.Серьгами змеи под космы привешены,Кружится с вьюгою страшно и бешено.Пляшет колдунья под звон сосняка.С черною дрожью плывут облака.

Поминки

Заслонили ветлы сиротливоКосниками мертвые жилища.Словно снег, белеется коливо –На помин небесным птахам пища.

Тащат галки рис с могилок постный,Вяжут нищие над сумками бечевки.Причитают матери и крестны,Голосят невесты и золовки.

По камням, над толстым слоем пыли,Вьется хмель, запутанный и клейкий.Длинный поп в худой епитрахилиПодбирает черные копейки.

Под черед за скромным подаяньемИщут странницы отпетую могилу.И поет дьячок за поминаньем:«Раб усопших, Господи, помилуй».

Дед

Сухлым войлоком по стежкамРазрыхлел в траве помет.У гумен к репейным брошкамЛипнет муший хоровод.

Старый дед, согнувши спину,Чистит вытоптанный токИ подонную мякинуЗагребает в уголок.

Щурясь к облачному глазу,Подсекает он лопух,Роет скрябкою по пазуОт дождей обходный круг.

Черепки в огне червонца.Дед – как в жамковой слюде,И играет зайчик солнцаВ рыжеватой бороде.

«Наша вера не погасла…»

Наша вера не погасла,Святы песни и псалмы.Льется солнечное маслоНа зеленые холмы.

Верю, родина, я знаю,Что легка твоя стопа,Не одна ведет нас к раюБогомольная тропа.

Все пути твои – в удаче,Но в одном лишь счастья нет:Он закован в белом плачеРазгадавших новый свет.

Там настроены палатыИз церковных кирпичей;Те палаты – казематыДа железный звон цепей.

Не ищи меня ты в Боге,Не зови любить и жить…Я пойду по той дорогеБуйну голову сложить.

Русалка под Новый год

Ты не любишь меня, милый голубь,Не со мной ты воркуешь, с другою,Ах, пойду я к реке под горою,Кинусь с берега в черную прорубь.

Не отыщет никто мои кости,Я русалкой вернуся весною.Приведешь ты коня к водопою,И коня напою я из горсти.

Запою я тебе втихомолку,Как живу я царевной, тоскую,Заману я тебя, заколдую,Уведу коня в струи за холку!

Ой, как терем стоит под водою –Там играют русалочки в жмурки, –Изо льда он, а окна-конуркиВ сизых рамах горят под слюдою.

На постель я травы натаскаю,Положу я тебя с собой рядом.Буду тешить тебя своим взглядом,Зацелую тебя, заласкаю!

«Туча кружево в роще связала…»

Туча кружево в роще связала,Закурился пахучий туман.Еду грязной дорогой с вокзалаВдалеке от родимых полян.

Лес застыл без печали и шума,Виснет темь, как платок, за сосной.Сердце гложет плакучая дума…Ой, не весел ты, край мой родной.

Пригорюнились девушки-ели,И поет мой ямщик на-умяк:«Я умру на тюремной постели,Похоронят меня кое-как».

«На плетнях висят баранки…»

На плетнях висят баранки,Хлебной брагой льет теплынь.Солнца струганые дранкиЗагораживают синь.

Балаганы, пни и колья,Карусельный пересвист.От вихлистого привольяГнутся травы, мнется лист.

Дробь копыт и хрип торговок,Пьяный пах медовых сот.Берегись, коли не ловок:Вихорь пылью разметет.

За лещужною сурьмою –Бабий крик, как поутру.Не твоя ли шаль с каймоюЗеленеет на ветру?

Ой, удал и многосказенЛад веселый на пыжну.Запевай, как Стенька РазинУтопил свою княжну.

Ты ли, Русь, тропой-дорогойРазметала ал наряд?Не суди молитвой строгойНапоенный сердцем взгляд.

«В том краю, где желтая крапива…»

В том краю, где желтая крапиваИ сухой плетень,Приютились к вербам сиротливоИзбы деревень.

Там в полях, за синей гущей лога,В зелени озер,Пролегла песчаная дорогаДо сибирских гор.

Затерялась Русь в Мордве и Чуди,Нипочем ей страх.И идут по той дороге люди,Люди в кандалах.

Все они убийцы или воры,Как судил им рок.Полюбил я грустные их взорыС впадинами щек.

Много зла от радости в убийцах,Их сердца просты,Но кривятся в почернелых лицахГолубые рты.

Я одну мечту, скрывая, нежу,Что я сердцем чист.Но и я кого-нибудь зарежуПод осенний свист.

И меня по ветряному свею,По тому ль песку,Поведут с веревкою на шееПолюбить тоску.

И когда с улыбкой мимоходомРаспрямлю я грудь,Языком залижет непогодаПрожитой мой путь.

Корова

Дряхлая, выпали зубы,Свиток годов на рогах.Бил ее выгонщик грубыйНа перегонных полях.

Сердце неласково к шуму,Мыши скребут в уголке.Думает грустную думуО белоногом телке.

Не дали матери сына,Первая радость не впрок.И на колу под осинойШкуру трепал ветерок.

Скоро на гречневом свее,С той же сыновней судьбой,Свяжут ей петлю на шееИ поведут на убой.

Жалобно, грустно и тощеВ землю вопьются рога…Снится ей белая рощаИ травяные луга.

Табун

В холмах зеленых табуны конейСдувают ноздрями златой налет со дней.

С бугра высокого в синеющий заливУпала смоль качающихся грив.

Дрожат их головы над тихою водой,И ловит месяц их серебряной уздой.

Храпя в испуге на свою же тень,Зазастить гривами они ждут новый день.

Весенний день звенит над конским ухомС приветливым желаньем к первым мухам.

Но к вечеру уж кони над лугамиБрыкаются и хлопают ушами.

Все резче звон, прилипший на копытах,То тонет в воздухе, то виснет на ракитах.

И лишь волна потянется к звезде,Мелькают мухи пеплом по воде.

Погасло солнце. Тихо на лужке.Пастух играет песню на рожке.

Уставясь лбами, слушает табун,Что им поет вихрастый гамаюн.

А эхо резвое, скользнув по их губам,Уносит думы их к неведомым лугам.

Любя твой день и ночи темноту,Тебе, о родина, сложил я песню ту.

Песнь о собаке

Утром в ржаном закуте,Где златятся рогожи в ряд,Семерых ощенила сука,Рыжих семерых щенят.

До вечера она их ласкала,Причесывая языком,И струился снежок подталыйПод теплым ее животом.

А вечером, когда курыОбсиживают шесток,Вышел хозяин хмурый,Семерых всех поклал в мешок.

По сугробам она бежала,Поспевая за ним бежать…И так долго, долго дрожалаВоды незамерзшей гладь.

А когда чуть плелась обратно,Слизывая пот с боков,Показался ей месяц над хатойОдним из ее щенков.

В синюю высь звонкоГлядела она, скуля,А месяц скользил тонкийИ скрылся за холм в полях.

И глухо, как от подачки,Когда бросят ей камень в смех,Покатились глаза собачьиЗолотыми звездами в снег.

Лисица

А. М. Ремизову

На раздробленной ноге приковыляла,У норы свернулася в кольцо.Тонкой прошвой кровь отмежевалаНа снегу дремучее лицо.

Ей все бластился в колючем дыме выстрел,Колыхалася в глазах лесная топь.Из кустов косматый ветер взбыстрилИ рассыпал звонистую дробь.

Как желна, над нею мгла металась,Мокрый вечер липок был и ал.Голова тревожно подымалась,И язык на ране застывал.

Желтый хвост упал в метель пожаром,На губах – как прелая морковь…Пахнет инеем и глиняным угаром,А в ощур сочилась тихо кровь.

«Не в моего ты Бога верила…»